— Каждый вечер я уносил бы тебя в постель. Первое сближение было бы неистовым и стремительным, а второе — томным, чувственным. Целый час ты извивалась бы, стонала и вскрикивала, пока не обезумела бы от возбуждения. А в третий раз я любил бы тебя по-настоящему, ожидая, когда ты задрожишь и отдашь мне все, что я пожелаю…

Эти эротические фантазии опьяняли ее, как вино. Бесс вслушивалась в голос Толбота, желая продолжения.

Он коснулся ее губ, и Бесс маняще приоткрыла рот. Поцелуй был вовсе не грубым, хотя губы Толбота оказались настойчивыми и требовательными. Чуть не лишившись чувств, она ждала, что сейчас он обнимет ее и начиет раздевать. Бесс не сомневалась в том, что подчинится ему. То, что она испытывала, было не любовью, а почти животной похотью. Более притягательного и чувственного мужчины Бесс еще не встречала. Ее грудь отяжелела и заныла. Она жаждала ощутить прикосновения его рук, мечтала о том; чтобы длинное твердое копье заполнило пустоту внутри ее. Бесс и вправду никогда не предавалась любви со сверстником.

— Прошу тебя… — Бесс вдруг ужаснулась: о чем она просит? Чтобы сохранить остатки гордости, она выкрикнула имя мужа:

— Уильям!

Толбот замер. Бесс открыла глаза и увидела, что его лицо искажено яростью. Но это продолжалось лишь мгновение, а потом его чувственные губы тронула улыбка.

— Бесс, ты чертовски умна — должно быть, именно поэтому я и увлекся тобой. Ты соблазняешь не только красотой, но и умом.

— Милорд, я не была откровенна с вами, но теперь пришло время открыться. Я не допущу, чтобы мною управляло сердце, а не рассудок. Я не стану ничьей любовницей, поскольку заслуживаю большего.

— Любовника лучше меня тебе не найти. Я самый богатый человек в этой стране. Я способен дать тебе все — только скажи!

— А обручальное кольцо? А твое имя? Ты готов развестись с женой и жениться на мне?

Толбот в ужасе отшатнулся:

— Бесс, у меня и в мыслях не было жениться на тебе! Для меня брак равносилен проклятию. Меня женили в двенадцать лет. Жены — самые глупые, скучные и ничтожные существа на земле. Брак убивает любовь и страсть.

— Если вы не питаете никаких чувств к своей жене, вам будет нетрудно оставить ее. Так поступали многие знатные мужчины — Эдвард Сеймур, Уильям Парр, даже Генрих Тюдор…

— Но я не Тюдор, я — Толбот, а Толботы не разводятся! — надменно возразил он. — Я никогда не соглашусь опозорить своих детей.

Бесс вдруг поняла: будь Толбот даже не женат, он ни за что не женился бы на ней. В его жилах течет голубая кровь, он аристократ до мозга костей, для него Бесс Хардвик — всего лишь дочь фермера.

— А я не стану вашей любовницей, лорд Толбот, и ни за что не опозорю своих детей. Ваш час истек, милорд, будьте любезны отвезти меня домой. Он учтиво поклонился:

— Как хочешь, Плутовка. Но помни: мы оба еще пожалеем об упущенном случае.

Глава 26

Вернувшись ко двору, Бесс с удивлением узнала, что Робину Дадли отведены покои рядом с королевскими. Заговорщики ждали только ее возвращения.

Елизавета позвала Бесс и Мэри Сидни, сестру Робина, в свою гостиную.

— Надеюсь, вы уже в состоянии танцевать, леди Кавендиш?

— Да, ваше величество. С вашей стороны было очень любезно позволить мне немного отдохнуть.

— Ты сможешь бывать дома гораздо чаще, если мы заключим соглашение, выгодное для нас обеих. У меня столько придворных дам и фрейлин, что днем я не нуждаюсь в ваших услугах.

Бесс и Мэри озадаченно переглянулись.

— А вот ночи — совсем иное дело. Я хочу, чтобы одна из вас находилась в моих покоях каждую ночь — разумеется, кроме воскресенья. Никому из других дам я не могу довериться. Три ночи в неделю со мной проведет Бесс, а еще три ночи — Мэри. Остальное время можете заниматься, чем пожелаете.

Бесс поблагодарила королеву, радуясь, что отныне будет проводить с детьми в Брентфорде четыре дня в неделю.

Елизавета одобрительно оглядела ее бледно-зеленое платье.

— Хорошо, что ты сняла траур, Бесс. Тебе давно пора подумать о браке. Мэри замужем, мне тоже все наперебой советуют подыскать себе мужа, почему же ты до сих пор одинока?

— Мне некуда спешить, ваше величество.

В первую же ночь дежурства Бесс танцы закончились рано, вскоре после полуночи. Королева пожелала придворным спокойной ночи и вместе с фрейлинами удалилась в свои покои. Войдя в спальню королевы, Бесс задернула плотные шторы и увидела, что на столике у кровати приготовлены любимое вино Елизаветы и графин с водой. Она зажгла ароматные свечи, вынула из шкафа отороченный мехом халат и нашла в комоде ночную сорочку из тонкого белого шелка, расшитую золотой нитью.

Вдруг одна мужская рука обняла Бесс за талию, а другая выхватила из ее пальцев сорочку.

— Я сделаю это сам, дорогая. — Она обернулась и увидела перед собой дерзко усмехающегося Робина Дадли. — Твое место — в соседней комнате, Бесс. У нас слишком мало друзей, которым можно доверять.

Поклонившись Робину и женщине, стоящей в тени за его спиной, Бесс как в трансе вышла в соседнюю комнату. Она вдруг поняла, почему Елизавета поручила дежурить по ночам именно ей и сестре Робина.

Боже! Бесс вспомнила, как Елизавета целовала Робина на виду у всех придворных, не скрывая влечения к нему. Почему же она, Бесс, до сих пор не догадалась, что Робин и Елизавета — любовники? Она упала в кресло и зажала уши, чтобы не слышать игривого смеха, доносящегося из спальни. Если Елизавете предстоит выйти замуж за иностранца, почему бы ей не вкусить наслаждение с Робином?

Бесс все чаще составлял компанию капитан королевской стражи. Ей льстило внимание Сент-Лоу, явно влюбленного в нее. Он был полной противоположностью закаленному в борьбе, поднявшемуся из низов Кавендишу. Галантный капитан происходил из древнего рода, знатного и состоятельного.

Однажды в начале лета королева позвала к себе капитана королевской стражи и перешла прямо к делу:

— Дорогой мой Синтло, в последнее время вас часто видят в обществе леди Кавендиш. Сэр Уильям покраснел.

— Ваше величество, если я чем-то оскорбил…

Елизавета перебила его:

— Все зависит от того, каковы ваши намерения.

— Они серьезны и благородны, ваше величество.

— Я ничего не имею против такого брака. Поскольку вы подумываете обзавестись семьей, я решила назначить вас старшим дворецким. — Если Сент-Лоу и не помышлял о браке, Елизавета намекала на то, что ему пора задуматься об этом.

— Ваше величество, такое доверие — большая честь для меня.

— Вам понадобятся деньги. Жены обходятся недешево.

Сэр Уильям вновь покраснел. Неужели королева считает, что он обязан выплатить долг леди Кавендиш? Синтло прокашлялся.

— Ваше величество, долг леди Кавендиш слишком…

Елизавета нетерпеливо взмахнула рукой:

— Я решила скостить ей четыре тысячи фунтов. Ее услуги бесценны.

Сент-Лоу с облегчением вздохнул. Бесс очень обрадуется. Мысли о ней не покидали капитана ни днем, ни ночью. Он не мог поверить в свою удачу. Королева не только сделала его одной из самых видных фигур при дворе, но и позволила осуществить заветную мечту.

— Пригласите сюда леди Кавендиш, Синтло.

Сэр Уильям нашел Бесс во дворе. Последние три ночи она провела у дверей королевской спальни и теперь направлялась в Брентфорд.

— Леди Кавендиш, вас ждет ее величество.

Бесс мысленно чертыхнулась. В присутствии сэра Уильяма она никогда не бранилась вслух: такое поведение не подобало леди.

— А после аудиенции я был бы счастлив проводить вас домой, миледи. Нам надо поговорить.

Бесс встревожилась. Интуиция подсказывала, что Сент-Лоу собирается сделать ей предложение, и она задумалась, как бы полюбезнее отказать ему. Хотя капитан нравился Бесс, она знала, что никогда не полюбит его. Сент-Лоу не займет в ее сердце место Кавендиша.

— Почту за честь, милорд, — отозвалась Бесс, решив, что найдет нужные слова по дороге в Брентфорд.

Бесс вошла в кабинет Елизаветы. Сегодня утром Робин Дадли покинул королевскую спальню в четыре утра, а Елизавета проспала еще четыре часа.